Русской литературе вообще герой, как правило, чужд; размышления и самоанализ до глубиннейших извивов кишок предпочитаются действию. При всем при том эта литература не оказывает ни малейшего влияния на окружающую ее реальность -- ее Золотой, Серебряный и Бронзовый века чудно умещаются в одной и той же Железно-Свинцовой эпохе. Герой этой литературы не Гамлет, а зачастую тень его отца, в лучшем случае -- Бедный Йорик, в худшем -- Клавдий и Полоний. Грех приписывать благонамеренным вегетарьянцам-авторам виновность в каннибализме их времени...

Содержания Тени часто становятся предметом проекции на других людей. Ортодоксальный христианин может воспринимать того, кто не признает Иисуса спасителем, как проявление демонического или злого; эти характеристики, которые христианин приписывает другому человеку, на деле, его собственные черты спроецированные из его теневых содержаний. Многие годы, во времена холодной войны с Советским Союзом, американцы проецировали свою коллективную Тень на жителей Союза. Во времена колонизации Африки, европейцы проецировали свою Тень на чернокожих Африканцев, которых они встречали, полагая их нецивилизованными и звероподобными.

Зачастую, Эго не подозревает о существующих проекциях.

Только возле дуба остановились они,  и  рты  в  недоумении
разинули. Потому что  там,  в огромном гнезде, сидели обнявшись
Алена с Илюшей, да и свистели на два голоса, мечтательно в небо
глядя.
    - Ты губы трубочкой складывай, - поправляла Муромца Алена.
- А  язык в глотку  подбери, тогда свист заливистый да могучий,
как положено. Я же буду  тебе  подсвистывать,  рулады  выводить
дивные...
    Земля вокруг  дуба  была  усеяна  пустыми бутылками из-под
зелена вина  "Князь  Владимир"  и  банановой  кожурой.  Видать,
самобранка на славу потрудилась, чтобы помирить Илью с Аленой.
    - Муромец! - заорал ошеломленный Иван. - Ты - свистишь?!
    - Фрейдизм!  -    мудро  изрек  Кубатай,    разглядывая
насвистывающую    парочку.    -  Вытеснение    подсознательных
комплексов. Илюша-то  Соловья  кончил,  потому  что  сам  слуха
музыкального был  лишен  начисто.  А  теперь  он преодолел свое
эго...
    - А,  ребята!  - радостно воскликнул Илья. - Полезайте  на
дуб, мы вас свистеть научим! Кстати, как там с Кащеем?

Garsios Prancūzų juvelyrų dinastijos Boucheron naujasis aromatas moterims “Trouble” dvelkia egzotika ir ekstravagancija.



Brangakmeniai, liečiantys moters kūną, ir ekstravagantiškas aromatas, kurio pėdsakai visą parą jaučiami ant moters kaklo ir riešo. Tai naujasis Boucheron aromatas “Trouble”. Jausmingas, paslaptingas ir drąsus. Naujoji ir modernioji Boucheron elegancija.

Laužyk visas taisykles, kurios galiojo iki šiol.. Sukelk susižavėjimo ir neišvengiamų apkalbų bangą… Be abejo... tuomet neišvengsi rūpesčių, bet pajusi tikrąjį gyvenimą. Jeigu nori patirti uždraustojo vaisiaus saldumą, nebijok įsivelti į problemas.



Naujasis aromatas “Trouble” - tai barokinis jausmingumas, tikros, bet nepamirštos ar nepapasakotos istorijos, neišgirstos išpažintys, liepsnojančios žvakės barokinėse žvakidėse.

“Trouble” - tai modernus rytietiškas aromatas, gaivus gėlių ir citrusinių vaisių, egzotiškų medžių, gintaro ir žydrojo kedro kvapų mišinys.

Jausmingas ir paslaptingas, moderniai aiškus ir lengvas.

O DAR YRA IR BODY MIST SU AUKSO DULKĖM... AK

Garsios Prancūzų juvelyrų dinastijos Boucheron naujasis aromatas moterims “Trouble” dvelkia egzotika ir ekstravagancija.



Brangakmeniai, liečiantys moters kūną, ir ekstravagantiškas aromatas, kurio pėdsakai visą parą jaučiami ant moters kaklo ir riešo. Tai naujasis Boucheron aromatas “Trouble”. Jausmingas, paslaptingas ir drąsus. Naujoji ir modernioji Boucheron elegancija.

Laužyk visas taisykles, kurios galiojo iki šiol.. Sukelk susižavėjimo ir neišvengiamų apkalbų bangą… Be abejo... tuomet neišvengsi rūpesčių, bet pajusi tikrąjį gyvenimą. Jeigu nori patirti uždraustojo vaisiaus saldumą, nebijok įsivelti į problemas.



Naujasis aromatas “Trouble” - tai barokinis jausmingumas, tikros, bet nepamirštos ar nepapasakotos istorijos, neišgirstos išpažintys, liepsnojančios žvakės barokinėse žvakidėse.

“Trouble” - tai modernus rytietiškas aromatas, gaivus gėlių ir citrusinių vaisių, egzotiškų medžių, gintaro ir žydrojo kedro kvapų mišinys.

Jausmingas ir paslaptingas, moderniai aiškus ir lengvas.

Мы любим наивное и  наивных, но как  зрители и  высшие существа, Фауста мы находим стольже наивным, как и его Гретхен.

http://www.elitarium.ru/index.php?pid=61&id=2575

Два солнца стынут, - о Господи, пощади! -
Одно - на небе, другое - в моей груди.

Как эти солнца, - прощу ли себе сама? -
Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут - не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.

Во мне, как и в вас, живут страсти, и ничто не может сравниться со страстным желанием совершенной дружбы, дружбы inter pares, среди равных.
Irvin D. YALOM

ПИСЬМО Ф.Н., АДРЕСОВАННОЕ Л.С. ДЕКАБРЬ 1882 ГОДА
Лу, вопрос о том, страдаю ли я, неактуален по сравнению с вопросом о том, обретешь ли ты, дорогая Лу, себя снова. Я никогда не встречал человека, которого мне было бы так же жаль, как тебя:
несведующую, но проницательную
умело использующую все, уже известное
с плохим вкусом, но не осведомленную в этом недостатке
честную, но по пустякам, преимущественно из упрямства
общая жизненная позиция которой — бессовестность
невосприимчива — не может ни брать, ни давать
бездуховна, неспособна любить
в состоянии аффекта ужасна и близка к безумию
неблагодарная, никакого стыда перед благодетелями
В частности
ненадежна
плохо воспитана
смутные представления о чести
мозг с первыми признаками души
натура кошки — хищница в шкуре домашней киски
благородство как остаточное явление после общения с благородными людьми
сильная воля, но по мелочам
нет ни прилежания, ни чистоты
сильно смещенная чувственность
детский эгоизм как следствие сексуальной атрофии и задержки полового созревания
не любит людей, зато любит бога
потребность в экспансии
хитра, потрясающий самоконтроль в отношении сексуальности мужчин
Твой
Ф.Н.

Irvin D. YALOM

"Давайте заберемся куда-нибудь высоко, может, на вершину горы, и посмотрим вокруг вместе. Там, далеко, мы видим человека, и человек этот не только умен, но и чувствителен. Понаблюдаем за ним. Вероятно, когда-то он заглянул слишком глубоко в ужас своего суще-ствования. Может, он слишком много увидел! Может, ему довелось столкнуться с прожорливыми челюстями времени, или с собственным ничтожеством — он всего лишь песчинка, — или с быстротечностью и непредсказуемостью. Его страх был острым, ужасным, но однажды он вдруг узнал, что страсть ослабляет страх. И он впустил страсть в свой разум, и страсть, беспощадный противник, вскоре завладела всеми остальными его мыслями. Но страсть не умеет думать, она жаждет, вспоминает. Итак, человек начал перебирать похотливые воспоминания о ... Он перестал смотреть вокруг, все свое время он тратил на свои сокровища: воспоминания о том, как двигались пальцы..., губы, как она раздевалась, как разговаривала, заикаясь, как ходила, прихрамывая.
И вскоре все его существование было поглощено этими мелочами. На широких бульварах его сознания, созданных для парада благородных идей, скопился мусор. Сначала он еще помнил о том, что когда-то в его голове бродили великие мысли, но со временем это воспоминание поблекло и вскоре совсем исчезло. Исчезли и его страхи. Осталась только растущая тревога, словно он упустил что-то. Сбитый с толку, он начал разгребать завалы мусора в поисках причины тревоги. И вот что мы видим сегодня: он копается в отбросах, словно в них скрывается ответ."

Irvin D. YALOM