Настоящая любовь

Вилмантас  Пацявичюс



                                      Настоящая любовь



„Любовь? Что такое любовь? – думал он. –
Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь.
Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю.
Все есть, все существует только потому, что я люблю“.
(Л. Н. Толстой „Война и мир“, т. 4, ч. 2, Гл. XVI)



Жил был один такой человек, по имени Федор Владимирович Патронов. Это был 75-ий мужчина с уже поседевшими волосами, но очень красивыми чертами лица. Хотя Федор Владимирович был уже не таков как в молодости, но он остался таким же - романтиком-гуманистом как однажды ему сказал будучи его лучший друг, товарищ 55-ий мужчина, c длинными черными, как ночь волосами Иван Васильевич Милюхин: - Да, точно, милый мой друг, в Вашей натуре есть что-то естественно-романтико-гуманнистическое, то чем я всегда восхищался и буду восхищаться. Федор Владимирович – человек интересующийся, образованный. Он хорошо был знаком с философией (особенно античной), психологией, историей, мировой литературой (он охотно читал романы), и всем тем, что ему казалось непонятно и неизвестно. О знал хорошо французкий, плохо немецкий языки.
И вот в один солнечный, жаркий, летний день Иван Васильевич собрался к другу в гости. Он застал своего друга в большой плохо освещенной гостиной, сидевшего в мягком-мягком кресле. Федор Владимирович cидел глубоко задумавшись и на его лице была видна морщинка. Иван Васильевич поздоровался со своим другом и вымолвил: - Извольте спросить, Федор Владимирович, что беспокоит Ваш ум? А чем Вы так думаете?
- Эх! – вздохнул Федор Владимирович, я вспомнил слова одного мыслителя: „Думаю значит существую“, слыхали ли Вы эти слова Иван Васильевич? - Да слыхал где-то, а вот где не помню. - А и не важно где, но согласны ли Вы милый Иван Васильевич с этими словами? - Что Вы и я существуем если только думаем? – А если уж не мыслим, значит нас нет? Иван Васильевич подумал подумал и вот что сказал во ответ своему другу:
- Да я согласен, да он совершенно прав, я вот где-то вычитал что нас, имею ввиду весь человеческий род от животного мира отличает, то что мы способны мыслить, думать, мы понимаем какие Наши поступки рациональные, какие иррациональные. - Да, Иван Васильевич Вы правы, но не забывайте что человек способен на многое: только homo sapiens, может выражать свои мысли в письменной и устной формах, mолько он способен выражать по-разному любовь, ненависть, симпатию только человек может без слов сказать что он людит или не навидет, человеку свойствено понять истину жизни создать то чего никто другой не повторит и вообще Человек – это сложнейшая в мире материя сложнее его нет и наверное не будет.
– Ну как говорится время покажет, - взвалновано сказал Иван Васильевич, сами древние греки говорили: “Все течет, все изменяется“, может не сегодня и не завтра, а через сто двесте лет будет создано что-то подобно человеку. – Нет не будет, – решительно ответил Федор Владимирович, каяая головой, – Каждый человек – индивидуальность, единственный и неповтримый. Один древний филосов сказал: „Познайте себя“и именно познание себя а особенно другого и является самой трудной задачей в жизни человека, потому что познание продолжается всю человеческую жизнь. Но хотя познать человека, как личность это -  трудный и требующий усилий процесс, но зато очень интересный и полезный, потому, что познавая других Мы познаем лучше себя, познаем окружающий Нас мир, получаем определенные знания и информацию о людях, именно таким путем мы познаем людей такими какими они есть. – Да, согласен это одна из истин жизни, но есть еще несколько очень еффективных способов, которые cлужат для лучшего познания людей, - добавил Иван Васильевич, - первый это конечно общение с человеком (Иван Васильевич два раза повторил это). „Самая большая роскошь в жизни  – это человеческое общение“, так говорил один известный французкий писатель-классик, а я могу сказать что общение – это путь к истинному познанию человека, это ключ от всех замкнутых дверей, именно с помощью общения можно найти выход из таинственного человеческого лабиринта. Только общаясь с человеком, мы можем попасть хотя в частичку его волшебного мира, туда где без разрешения не войдешь, только общаясь мы узнаем каково вообще его мировозрение, субьективное мнение, личное отношение к людят, вещам, как понимает, что чувствует. - Второй способ, – сказав это Иван Васильевич вдруг устремил глаза в окно, – Это конечно же – наблюдение, оно очень способствует для познания человека особенно в том случае когда мы  хочем узнать что человеку нравится а что нет, также с помощью его можно заметить такие вещи, которые мы обычно не замечаем, всякие мелочи но Вы же знаете Федор Владимирович, что все в нашей жизни все складывается с мелочей и кто-то мне говорил что „гениальность скрывается в простоте“. - И эти два способа пополнает один другого и не буду с Вами спорить – это для каждого по-разному.
И вдруг в гостиной стало так тихо что даже слишалось пришедшее с улицы пение птиц. Такая тишина длилась часик один другой. После долгого молчания и раздумья первый проговорил Федор Владимирович: - Извольте спросить, милый Иван Васильевич как Вы считаете есть ли Настоящая любовь? Сами ли Вы верите в нее? Иван Васильевич ни минуты не раздумывая ответил: - Ну вопрос интересный и о нем многие писали, и говорили но я расскажу свое понимание. - Любовь – дело интересное, не знаю как Вы но я считаю, что такая любовь, как „Настоящая“ не существует это выдумка поэтов и „романтиков“  я в любовь верю ведь сам был женат, но эта любовь по расчету, жить в месте но только ради материальных благ, к которым стремятся обе стороны. – Может лучше, - продолжал Иван Васильевич, - ее назвать верной Дружбой двух людей. Федор Владимирович посмотрел на своего друга с некоторым неудовольствием и дождав ответа Ивана Васильевича сказал:
- Нет Вы не правы! -Любовь – это рельное, а не ваыдуманное чувство, это то необыкновенно-возвышенное чувство о котором писали и пишут многие но не многим дано испытать такое что я когда-то давно давно чувствовал. Когда выл молод красив именно тогда мне было 23 года когда я вперые и навсегда любил по-настоящему.
Она выходила из состоятельной известной семьи, девушка 20 лет, длиными светлыми как солнце волосами, глаза ее голубые долубые, как глубокий океан, в котором точно можно утонуть, а ручки нежные пренежные хрупкие малехенькие, когда она улыыбается, как будьто-то все вокруг становится светло светло, она была успокоением моей изнеможенной души, это Та на которую посмотрев хотелось жить, улыбаться, радоваться. Ее красоте трудно было бы противостоять самой Диане. Она – это мое спасенье от долгих мук. Как только я ее увидел а это длилось всего 1/10 минуты сразу влюбился. Для Вас (он посмотрел на Ивана Васильевича сидевшого и слушающего рассказа в мягком кресле) это только мнимое мгновение а мне это долгая вечтность. Я полюбил ее, как ребенок нежной, сильной, горючей как пламень любовью. Я знаю что Вы скажете милый мой друг (он пристрально опять взглянул в лицо Ивана Васильевича, в котором, как показалось Федору Владимировичу не здрогнула ни одна мышца) что это не серьезно, по-детски и даже глупо и что это не любовь, а страсть, но поверьте, что это любовь и любовь Настоящая о которой я Вам уже упоминал. Я больше никодга и никого так сильно не любил. Когда б я только о Ней не подумаю мне все вспоминается стих Пушкина:
                              „Я Вас любил
                                Любовь еще быть может
                                В душе моей угасла не совсем
                                Но пусть она Вас больше не тревожит
                                Я не хочу печалить Вас ни чем.

                              Я Вас любил
                              Безмолвно безнадежно
                            То робостью то ревностью томим
                            Я Вас любил
                          Так искренно так нежно
                          Как дай Вам Бог любимой быть другим“

Для такой любьви которую я испытывал не нужен повод, я Ее любил просто так, за то что она есть, за то что я ходил по той же земле, которой косались Ее ножки, я был безумно рад увидев Ее хоть из далека. Она так и не узнала, что я Ее люблил как сумашедший. Это была любовь без какого-либо умышления или цели. Я жил только потому, что любил, все мое существование – это любовь, любовь искренняя, чистая, всепрощающая. В то время это была сила двигающая мною. Мне казалось вто вокруг ничего нет кроме Ее, для меня существовала только Она, одна и единственная. Именно такой и есть любовь Настоящая (он опять пристально посмотрел на Ивана Васильевича тот уже стоял и как будь-то откуда-то в глазах его появились искорки). И мне все хочится верить, хоть я уже и немолодой парнишка, что я еще полюблю кого-нибудь такой же любовю как в 23 года.
- Извините Федор Владимирович очень жаль но мне пора идти, дела имеютя.
- Покорнейше Вас благодарю за такую интересную беседу, - промолвил Иван Васильевич, все глядя на часы. Друзья обнялись, распрощались и друг другу пожелали удачи.
Прошло 10 лет. Федор Владимирович Патронов уже три месяца как болеет чахоткой. К нему приезжали лучшие врачи страны и все просто разводили руками, поздно уже. В последний раз к нему пришел его верный друг Иван Васильевич Милюхин.
Он подошел к постели больного (Федор Владимирович был весь бледный измученный кашлял) и тут едва живой он проговорил: - О милый друг я рад что Вы пришли хочу кое-что Вам сказать и набрав все свой последние оставшиеся силы, кашлея выговорил: - Знаете, мой друг, я и тепер все, в это верю... Все. Тишина. Иван Васильевич закрыл глаза умершего и тихонько, никем не замечен, удалился. Он вышел на улыцу. Был темный холодный и серый  осенний день. Иван Васильевич долго ходил. Ему все давали покоя последние слова своего друга сказанные перед самой смертью: - Знаете, мой друг, я и тепер все, в это верю... А может Федор Владимирович и был прав? А может все-таки существует любовь „Настоящая“ о которй мне рассказывал Федор Владимирович? -, говорил сам себе Иван Васильевич. В его голове все запуталось. И устав от колебавших его ум мыслей, он направился к себе домой.
И вот однажды, в один прекрасный, летний день с Иваном Васильевичем случилось то, чего он даже и сам не мог предположить. Он влюбился, и именно в день своего рождения (ему исполнилось 75 лет). И только тогда он понял, что лучший его друг, Федор Владимирович был прав: Существует любовь искренняя, чистая, всепрощающая. Эта и была та Настоящая Любовь, которою он испытывал вперые в своей жизни.



                                          КОНЕЦ