Молодой господин Хонда наливает сакэ,
молодой господин Хонда водит ладонью
по коленке гейши.
Мы слушаем как в куще осеннего леса
тихо скулит Кавабата, торговец недвижимостью,
махая руками как серый журавль,
пытаясь подняться на ветку повыше.
Кленовые листья уже с позолотой,
орешник уже заливается кровью
и если чуть-чуть потрясти, то посыпятся
золото с кровью к ногам нашим, Хиро,
говорит молодой господин, отпивая сакэ.
Что-ж торговец так жалко кричит,
как журавль в поднебесье? Быть может,
как и мы, он скучает по дому? Кто знает,
не дано нам изведать людские сердца,
не собрать всех грибов в кущах леса,
говорит молодой господин.
За грибами торговец ходил? я спросил.
Нет, за ягодкой, – Хонда небрежно ответил
и погладил щекой ушко гейши.
Вот такие дела, – я вздохнул и сакэ пригубил –
он – торговец недвижимостью, а не знает,
что нет ничего недвижимее смерти,
и торг с ней никак неуместен.