Я сегодня еще не распет
и октавы мои не распяты.
вот, досплю свой последний куплет
и пойду по невспаханной зяби,
где закат догорает над кленом
и струится туман из колодца.
С умиленьем вздохну:
Эх, обнять, эх, поднять
на усталых руках эту всю благодать -
увядающей осени прелести.
Закружилась опять над моей головой
карусель поднебесных светил,
листья веером под ноги стелятся,
кружево паутины опять
серебрится на мокрых ресницах,
видно, ветер со мной пошутил - злая шутка:
Седины плесень красит виски
и в морщинах лицо,
как засушенный лист мать-и-мачехи
меж страниц старой книги затеряный.
Но увы, я сегодня уже не распет.
Зря капель за окном, зря вуалью туман,
зря заря красит впалые щеки,
хрипло хрюкает хрящ
и хрустит свежий снег под копытами -
это мчится зима Василиском.
Застелила метель белым саваном путь...
стало быть, не воспрянуть душой
от вселенской тоски.
Мне-б подснежником было родиться.
pod oktavoj zvezdy pasidietj by...graži rusų kalba; gražu; kažkada labai skaitydavau MCvetajevą, Brodskį...vsio zabyta vsio raspieta; uvažaju, pienkias knygas pridlagaju:}
Вспомнились три строчки -
"Все в лунном серебре.
О как хотелось б вновь родиться
Сосною на горе."
А подснежником - не надо. Он недолговечной весны вестник, ценность проходящяя...